Страницы истории художественной жизни Бобруйска. Абрам Островский: история художника и человека

О некоторых событиях художественной жизни послевоенного Бобруйска мы рассказывали читателям в прошлом году (№№31, 32). Постарались показать, насколько в нашем городе в тот период активно и интересно протекали творческие процессы, происходило множество знаковых событий (большинство из них состоялось впервые), была плеяда профессиональных художников, чьи имена вписаны в историю культурной жизни Бобруйска.

Сегодняшний рассказ об Абраме Сендеровиче Островском (1911-1979) – одном из наиболее активных участников послевоенной художественной жизни города на Березине. Его дочь Людмила Абрамовна Гиршина передала в дар нашему художественному музею значительное количество картин, этюдов и эскизов отца.
Родился Островский 3 марта 1911 года в Черкассах (Украина). Там же закончил семилетку, а с 1928-го по 1932-й учился в Киевском художественном техникуме. В 1932 году он поступил (а это было большой удачей для провинциального юноши) в Московский институт изобразительных искусств (будущий «Суриковский») на курс Павла Яковлевича Павлинова – одного из лучших советских педагогов предвоенного периода. Здесь парень обучался до 1937 года. В 1938-м оказался в Рязани. Там год работал в областном отделе по делам искусств, а затем до начала войны преподавал в художественном училище.

Воевал Островский с декабря 1941-го в составе 195-й стрелковой дивизии. В 1943-44 годах обучался на годичных курсах военных переводчиков в Москве, получил звание младшего лейтенанта и в дальнейшем служил в I Воздушной армии в качестве переводчика и начальника пункта радиоразведки. На военной службе оставался до 1946 года и завершил ее в одной из частей Бобруйской крепости.

В Бобруйске Абрам Сендерович снимал комнату у Эти Моисеевны Сориной, вдовы фронтовика, растившей двух сыновей и дочь. Довольно скоро Островский женился на вдове и взял на себя заботы о детях. В 1947-м в браке родилась дочь Людмила.

Чтобы понять действие человека, необходимо оценить время и обстоятельства, в которых оно совершено. Что такое 1946 год в жизни нашей страны? Разруха, карточная система, неустроенность, много одиноких женщин и видимый недостаток мужчин. Островскому 35 лет, он молод и полон сил, офицер, военный переводчик, еще и художник. Блестящий набор. Приведенные сопоставления помогают понять человечность и самоотверженность его поступка. Мы выделяем это действие Островского как, возможно, самое большое и важное из всего, что он совершил в жизни, и учитываем при выстраивании его образа художника.

Демобилизовавшись, Островский устроился на работу в областной отдел искусств художником. Примерно в это же время на всем пространстве СССР началось активное создание областных организаций творческих союзов. Формирование Бобруйской областной организации Союза советских художников БССР было возложено на него. В предыдущей публикации мы рассказывали о некоторых событиях, в которых Островский сыграл важную роль: о его участии во II съезде ССХ БССР в 1948 году и создании Товарищества художников Бобруйской области, о вкладе в организацию художественных мастерских и проведение первых бобруйских областных художественных выставок.

В послевоенный период Островский работал в основном в рамках соцреализма и как руководитель Бобруйской областной организации ССХ БССР ратовал за отражение в творчестве активно протекавшей вокруг созидательной жизни с ее успехами в социалистическом строительстве, с героями труда и победами в соцсоревновании. Из-за необходимос­ти обеспечивать жизнь большой семьи творчество оказалось не на первом мес­те – на него просто не хватало времени. В выставках Островский участвовал, но обычно с небольшим количеством работ. Впервые его картина «Первомайское утро» упоминается в публикации о подготовке могилевской областной выставки 1954 года.

К этим годам относятся и два масляных портрета передовиков – «Портрет Героя Социалистического Труда Рудницкой Н.К.» и «Портрет знатной колхозницы Говоровской А.». Оба находятся в фондах Национального художественного музея Республики Беларусь.

В 1955 году была написана работа «Вступление Советской Армии в Бобруйск» (находится в Бобруйском краеведческом музее). Источником сюжета послужило фото 1944 года с продвигающимися по горящему городу советскими солдатами. А в 1956 году Островский создает работу «Первоклассница». Дочь Людмила становится героиней ряда его произведений, которые представляют особенный интерес при изучении творчест­ва художника. Изображение близкого, дорогого человека – это всегда присутствие живого чувства, важная эстетическая составляющая, привносящая в картины художественный компонент.

Островский участвует во всех выставках того периода (в Бобруйске, Могилеве и Минске) и даже попадает под журналистскую критику за отсутствие работ идейного содержания. Мы понимаем, что на выставках показывались пейзажи, натюрморты, картины бытового жанра – то, что Островский писал в выходные дни для себя и что теперь дает нам наиболее содержательное представление о нем как художнике.

В нашем краеведческом музее хранится картина Островского 1960 года «В школьной мастерской». В техническом отношении работа хороша. Понятно, что автор воспользовался фотоснимком урока. Это помогло сохранить естественность происходящего. В сюжетном плане картина воспринимается как кусочек советской жизни, и в центре композиции тринадцатилетняя дочь Людмила.

Часть работ, переданных в фонд Бобруйского художественного музея, стилистически относится к соцреализму. Общей живописной чертой выделяется доминирование холодных полутонов синего, зеленого, светло-серого. В 1970-е годы написана серия этюдов и эскизов к картине под рабочим названием «Теп­лотрасса». Еще в 1978 году художник продолжал работу над вариантами строительства теплотрассы с экскаваторами и сварщиками. Выскажем предположение, что Островский мог придерживаться одного из принципов реалистического искусства: неважно, каков сюжет, главное, как писать. Тогда же в 1977 году автор создает и серию этюдов к композиции «Стихи», где ему позируют дочь и внучка.
У художника, работающего в рамках соцреализма, его собственная личность если как-то и проявляется в произведениях, то незначительно – остается в тени ярко изображаемой действительности. Доминирующее же значение приобретают живописная техника и идейно-­смысловой язык символов, с помощью которых воплощаются персонажи (вожди и герои) и сюжеты (их трудовые и боевые свершения). Для художника же подобное творчество имеет опосредованное значение, поскольку с персонажами и их историями у него нет чувственной связи, нет личных оставивших след воспоминаний. В искусстве такую форму деятельности классики эстетики и современные философы относят скорее к ремесленной работе, нежели к художественному творчеству. И именно с этим была связана основная деятельность Островского как художника, поскольку прошла в художественно-производственных мастер-
ских Бобруйска, где он, являясь кормильцем большой семьи, был занят созданием разнообразной наглядной агитации, как то плакаты, транспаранты, росписи, портреты ударников пятилеток… Труд, позволявший заработать на жизнь, однако немного дававший в творческом отношении.

Мы неслучайно достаточно подробно представили ряд известных нам ранних произведений Островского, написанных в разных формах реализма и занимавших определенное место в его творчест­ве. Однако нашей целью являются другие картины художника, написанные в несколько иной технике и отражающие иные ценности совсем «другого» Островского, к сожалению, мало нам известного, которого мы открываем для себя и стремимся представить читателям.

Художественное творчество, особенно современное, тесно связано с индивидуальным видением художником предметов и явлений мира, отражением в произведениях личного эстетического опыта и оригинальных идей. В техническом же отношении живопись не обязательно должна быть реалистической и следовать за натурой. Все перечисленное становится для художника базисом при формировании своего оригинального изобразительного языка, что является основой модернистского творчества.

И здесь нравственная позиция автора и его духовные качества приобретают ключевое значение. Художник всегда незримо присутствует в своих произведениях, оцениваемых с разных позиций, в том числе, насколько автор интересен как человек не только с точки зрения интеллекта, а больше с моральных позиций. А нравственный, душевно щедрый человек интересен для окружающих преж­де всего тем, что поневоле становится для них камертоном. Формат статьи не позволяет пускаться в обстоятельные рассуждения, несмотря на важность приведенных утверждений. Без сомнения, Островский – человек с большим сердцем, и мы отмечаем это обстоятельство как значимое в оценке внутренне присущей художнику творческой потенции.

Островский работал в рамках одного стиля, а параллельно в свободное от основной работы время вырабатывал совсем другую манеру. В одних произведениях в основе метода характерные черты соцреализма, в других – субъективизм модерниста. В первом случае мы наблюдаем типичный для стиля узкий объективизм творчества, выделяющий героику войны и труда. Во втором – среди ярких красок выплескиваются на холсты частички личности автора. В них через творчество получает отражение внутренний мир художника, проявляется специфическое мышление колориста посредством красок, открывается доступ к маленькому потаенному идеальному миру творца.

Работа для себя и новая живописная техника смогли получить более основательное развитие, только когда Островский стал пенсионером.
Итак, параллельно с работой в рамках соцреализма художник создает натюрморты и пейзажи, вызывающие ассоциации с экспериментами Сезанна, с которым в его технике есть некоторое сходство в работе широким мазком, но не более. В работах автора нет типичной для манеры великого француза лепки формы и стремления удалить из нее все, кроме самой этой формы. Рассматривая этюды, мы понимаем, что художник экспериментировал, изучал и копировал работы раннего Кандинского и Матисса, вырабатывал свой изобразительный язык, язык линии, мазка и цвета. У Островского картины полны жизни, света и оптимизма, именно в них находит отражение его мир, который хорошо знали родные и друзья, но который нечасто и только ближе к концу жизни стал выплескиваться на холсты. У родных художника, в фондах краеведческого музея и среди картин, передаваемых Бобруйскому художественному музею, есть красивые натюрморты из цветов и фруктов, наполненные солнцем пейзажи – произведения, раскрывающие результаты его творческих поисков.

Несомненно, что в семье художника любили цветы и яркие, вызывающе красивые букеты, дополненные не менее привлекательными фруктами, просто «призывали» переносить их на холст. Натюрморт – располагающий жанр для живописца: не нужно думать о смыслах, а можно целиком предаться живописи ради нее самой. У Островского потрясающе красивые натюрморты, которые условно можно разделить на две различающиеся по стилистике группы. Некоторые, наиболее ранние, написаны в классической манере, с использованием светотени, в устоявшихся традициях. В семье художника сохраняются два цветочных натюрморта – «Букет астр» и «Осенний букет». Оба созданы в 1961 году и свидетельствуют о хорошей ­реалистической школе, приобретенной Островским в результате десятилетий трудов.

В более поздних натюрмортах очевидно влияние стилистики модернизма: это живопись света, в них нет тени, ­пастельные тона безраздельно доминируют на холстах. У нас есть возможность сопоставить только работы с большой разницей по времени создания: с одной стороны реалистическая манера картин 1961 года, с другой – почти сложившийся модернистский язык в работе 1970 года «Тюльпаны, сирень и мандарины». Композиция, без сомнения, – один из экспериментов Островского. Натюрморт выполнен в этюдной манере. Автор формирует объемы направленным широким мазком, использует чистые тона, полутонами синего, зеленого и фиолетового даны тени. Натюрморт не закончен, однако вполне ясно, что в авторском замысле была наполненность светом и пастельной мягкостью. От старой манеры сохраняется только доминирование холодных тонов, типичное для всей живописи Островского.

«Натюрморт с белой вазой» – законченная работа в новой манере. В ней заметно влияние натюрмортов Сезанна: художник пленяется формой каждого предмета, игрой цвета, бликов и рефлексов, переходящих с поверхности полированной столешницы на стенки графина и ваз из синего стекла с фиолетовым оттенком. Преобладание холодного поддерживает бирюзовый фон стены. Яркие цветы и теплые по основным тонам фрукты контрастируют с синевой ваз и рефлексов от них на белой скатерти.
Влияние модернистских особеннос­тей на сложение манеры Островского в пейзажной живописи проявляется уже в 1950-е годы. В этом нет ничего удивительного – сказывается московское образование. Пейзажисты с хорошей школой часто ограничивались намеченной композицией, обозначением планов пространства, колористическим решением через пятна и в общем-то останавливались, не занимались проработкой деталей, считая, что сказано достаточно. В этом ощутимо влияние современных западных школ живописи, для которых подобный лаконизм был типичным. Схожие свойства заметны и во многих пейзажах Островского. Некоторые из них наполнены воздухом, например – «Осень» (1950-е гг.), другие написаны пастозно («К осени», нач. 1960-х гг.), с использованием открытых тонов. Временами художник экспериментирует, иногда следует за настроением. Выстроив пейзажи в хронологическом порядке, можно видеть, как проявляются черты индивидуального изобразительного языка, складываются цветовые выделяющиеся в картинах Островского соотношения активного желтого с белым и доминирующими во многих пейзажах оттенками зеленого и синего. Если в натюрмортах автор использует активный красный, то в пейзажах чаще обращается к более спокойным охристым тонам. Но главным становится даже не настроение, а скорее внутреннее состояние, и через его посредство получает отражение то, как художник воспринимает окружающий мир, который для Островского наполнен светом и яркими красками. Пример – наполненное синевой и маревом жаркого дня «Голубое озеро» со сливающимися небом и водой.

Привлекает не только яркостью, но и ясностью живописного языка одна из последних и лучших работ Островского – «Сосны. Желтая дорога». Глядя на обилие в ней солнца, воздуха, на золотящийся песок, придающий оттенки синего сосновой иглице, невольно вспоминаешь высказывание древнегреческого философа Антисфена: «Счастливо прожил тот, кто умер счастливым». Пейзаж ­«Сосны. Желтая дорога», несомненно, написал счастливый человек.
«Мне пожить еще лет десять, и я стал бы художником» – эти слова Островского слышали несколько человек, а Ефим Гейкер даже включил их в статью о нем в «БЖ» в 1996 году. Они искренни и многое говорят об Островском. На пенсии, когда появилось время для творчества, у него заметно стала складываться узнаваемая индивидуальная манера, отражающая не в первую очередь сходство предмета с изображением, а скорее чувственное восприятие художником окружающего мира в целом. Отсюда выделяющаяся яркость, феерия света и хорошего настроения. В этом находят видимое проявление особенности личности, получила выражение светлая душа Абрама Сендеровича Островского, художника и человека.