От Минска до Буэнос-Айреса: три года вечного «маньяна»

С Ильей мы познакомились на третьем курсе: он – энергичный, целеустремленный человек, который с юности знал, что обязательно чего-то добьется, и его решимость была просто ошеломляющей буквально во всем. Сошлись характерами, подружились, много времени проводили вместе, даже квартиру пару раз снимали на двоих, когда с деньгами было туго. Затем, лет 12 назад, наши пути разошлись. Илья полностью сформировался в предпринимателя с четким планом на жизнь, и места для юношеских забав просто не осталось.

А спустя много лет при разговоре с общими друзьями я выяснил, что мой давний знакомый живет… в Аргентине. Найти его – дело техники, а вот общаться – дело трудное. У нас 12 ночи, у них – разгар вечера. Но ничего, справились: очень уж хотелось из первых уст узнать о жизни в такой экзотической стране.

– Ты переехал в Аргентину из Беларуси три года назад. Почему именно эта страна? И с чем был связан переезд?

– Аргентина была одной из немногих стран, куда можно было уехать относительно быстро и без виз. В 2022-м вариантов было мало: Грузия, Турция, Аргентина. Выбрал последнюю, потому что здесь якобы «европейская культура», «мягкий климат», «доброжелательные люди». Реальность, конечно, оказалась сложнее. А причины переезда… Не буду вдаваться в подробности, но мой брак рушился из-за многочисленных родственников жены. В тот момент все было на грани выбора: развод или сбежать от них куда подальше с детьми. Не сильно банально, да? В тот момент психологическое состояние и моя семья были важнее всего.

– Какие были первые впечатления по прилете?

— Если одним словом – хаос. Буквально с аэропорта. Таксисты пытались обмануть с ценой, карты не работали, а обменники давали курс в три раза хуже реального. Мы прилетели в Буэнос-Айрес, и первое, что бросилось в глаза, – грязь, разбитые тротуары и запах мусора. Но тогда я еще думал: «Ладно, просто центр такой». Оказалось, не только центр. После Беларуси испытываешь шок от обрушившегося на тебя мира без порядка и привычного спокойствия, и этот мир не очень-то приветлив.

— Как обустраивались?

— Сначала сняли квартиру через один из сервисов, а потом уже начался ад с поиском жилья. Аргентинцы не любят сдавать его иностранцам без гаранта (местного поручителя). Пришлось платить за год (!) вперед. А еще тут дикие комиссии риелторам – до 10% от годовой аренды доходит. С учетом общей плачевной экономической обстановки в стране это реально испытание.

– Можно ли позволить себе переезд в Аргентину без планирования и денежной подушки?

– Нет, ты что (смеется). Я работаю удаленно, у меня в Беларуси осталась фирма, которой управляют мои родственники. Но из-за курса песо и бесконечной инфляции в Аргентине (в 2023-м было больше 200%) мои сбережения, на которые я содержал армию родственников супруги, здесь стремительно тают. Цены меняются каждый день. Сегодня молоко стоит 1000 песо, а через неделю – уже 1500. Зарплату получаю в долларах, но обмен – это «добро пожаловать в 90-е». Официальный курс грабительский, поэтому все идут на черный рынок. Если поймают за руку с крупной суммой наличных – могут отобрать.

– Как можешь описать Аргентину после спокойствия родной страны?

– Как… Да никак. Постоянно на стрессе. Через месяц после переезда у меня вырвали телефон из рук на улице, полиция только развела руками, они подобной ерундой не занимаются, а ради релоканта палец о палец не ударят. Потом в автобусе вытащили кошелек, после чего я узнал, что национальная забава аргентинцев – носить «ложный» кошелек с мелочью, а основные деньги прятать куда поглубже, тоже стал этим пользоваться.

– То есть преступность в латинских странах – не миф?

– Еще какой не миф. Я подобрал нам жилье в хорошем районе Буэнос-Айреса, но и здесь хапнул с лихвой приключений. Здесь есть районы, где даже полиция не ездит без причины. Но самое мерзкое – что грабят не только в трущобах. Однажды в метро ко мне подошел парень, показал, что у меня «развязался шнурок». Пока я смотрел вниз, его напарник снял рюкзак с ноутбуком и скрылся в толпе. Просто и гениально. Был момент и в такси, когда водитель «нечаянно» заблудился, и начал говорить с кем-то по телефону. Я к тому времени уже немного понимал местный язык, по обрывкам слов понял, что меня везут в определенное место, откуда хорошо, если ноги живым унесу. Когда притормозили, выскочил из машины и понесся быстрее ветра в толпу. Как-то спустя год наш сосед-аргентинец предупредил: «Никогда не открывайте дверь незнакомцам, даже если они говорят, что из какой-либо фирмы». И я уже убедился, что человеческая жизнь здесь ничего не стоит. Местные к этому привыкли, а для меня дико, что мой ребенок не может километр до школы пройти пешком. Забирает у дверей дома автобус и завозит прямо к дверям школьным.

– Это вообще очень ответственный шаг – перевезти в чужую страну двоих детей…

– Мы отдали ребенка в частную школу ради безопасности (государственные – это катастрофа), но даже там учителя периодически бастуют, занятия отменяются. А еще местные дети сначала были «дружелюбными», но быстро начали дразнить за акцент. Одна из дочерей иногда ходит в школу со слезами, вторая, постарше, в обиду себя не дает.

– Говорят, в социальном плане Аргентина очень похожа по модели на Беларусь. Так ли это?

– Сходства есть, но тут все какое-то недоделанное, несовременное. Например, медицина – условно-бесплатная. Если у тебя нет хорошей страховки (а она дорогая), то ты в группе риска. В государственных больницах очереди по полгода, лекарств нужных часто не найти и не купить (кто в теме и у кого есть знакомства, покупают в какой-нибудь Мексике нелегально). Врачи работают по принципу «ничего не трогай – само пройдет». Когда у жены болел зуб, пришлось ждать три недели, а потом потопали в частную клинику, где отдали сумму, равную месячной аренде жилья.

– Самый тяжелый момент за эти годы?

– Когда я свалился с температурой 39, а в доме отключили электричество из-за перегрузки сети (в жару кондиционеры все включают). В квартире было +38, лекарства не помогали, и вот лежу я в полубреду и думаю: «Зачем мы здесь? Зачем я сюда приехал? Чтобы помереть за 13 тысяч километров от родного дома?».

– Почувствовал ли особое отношение к себе из-за национальности, незнания языка?

– Сначала кажется, что все очень доброжелательны. Улыбаются, интересуются, откуда ты, говорят «quеlindoacento!» (какой милый акцент!). Но чем дольше живешь, тем больше замечаешь скрытое высокомерие. Аргентинцы искренне считают свою страну «самой европейской» в Латинской Америке, а нас – «приехавшими из какой-то глуши». Когда говоришь, что из Беларуси, часто слышишь: «Ah, Rusia!» – и тут же начинают рассуждать о войне, хотя мы никакого отношения к этому не имеем.

А еще здесь любят обсуждать твои деньги. Если узнают, что работаешь удаленно, сразу спрашивают: «Сколько тебе платят?» – и в их глазах читается зависть. После этого могут начать «забывать» сдачу в магазине или «случайно» завышать цену.

– Что раздражает больше всего в повседневной жизни?

– Бюрократия! Чтобы получить любую бумажку, нужно получить пять бумажек для нее. И все они работают примерно никогда – с 10.00 до 14.00, кроме пятниц и дней перед футбольными матчами – футбол тут возведен в культ.

Раздражает, что мы сюда прилетели прямо в разгар огромного кризиса, и чтобы питаться качественно и вкусно, нужно тратить космические суммы. Я бы в Минске за один поход в аргентинский супермаркет две недели семью мог кормить.

Ложь и необязательность – это тоже народная забава здесь. Если скажут «Завтра придет сантехник», это ничего не значит. Если услышишь в магазине «Это последняя пачка», постой рядом пять минут, достанут десять «последних» для своих. На вопрос «Когда будет готов документ?» ответят «Manana» (завтра) – но это может означать и завтра, через месяц, и никогда. После Беларуси, где люди хотя бы ценят слово, это сводит с ума.

– Были моменты, когда хотелось все бросить?

– Каждый месяц. Я тебе больше скажу, это последний год наш тут. Когда в первый раз грабили жену, и она неделю не выходила из дома. Когда ребенок плакал из-за того, что его дразнят в школе, а учителя делали вид, что не замечают. Когда в разгар лета отключили воду на трое суток, а управляющая компания заявила: «Ну что вы хотите, у нас тут кризис». Но самое страшное – это чувство беспомощности. В Беларуси ты четко понимаешь, как система работает. Здесь же ты вечно «чужой», и все правила пишутся не для тебя.

– По чему ты скучаешь в Беларуси?

– По предсказуемости и ясности. Там я знал, сколько стоит хлеб, как работает ЖКХ, куда звонить, если что-то случилось. Здесь же каждый день – лотерея. То свет отключают на полдня, то воду, то вдруг забастовка, то погромы. А еще дико не хватает наших продуктов: нормального черного хлеба, творога, колбасы без сои.

– Что бы ты сказал тем, кто хочет переехать в Аргентину?

– Если у вас нет пассивного дохода в долларах и железных нервов –даже не думайте. Это не «рай», а испытание на прочность. Красиво только в инстаграме. В реальности – борьба за базовые вещи: безопасность, стабильность и душевный покой.

А вообще лучше никуда не переезжать. Знаешь, иногда я выхожу на балкон, смотрю на эти пальмы, на это небо — синее­-синее, будто его кто-то специально для Аргентины придумал. И вроде красиво, и климат, правда, мягкий, и люди вокруг смеются... Но потом ловлю себя на мысли, что все это – не мое. И никогда не будет. Я могу выучить язык до идеала, могу привыкнуть к хаосу, могу даже полюбить это вечное «маньяна» – но в глубине души всегда буду знать: здесь я гость. А дом – это где твои корни. Где ты понимаешь, как устроен мир вокруг.

Павел Верный