Злы набытек не идзе в пожитек. Из хроники польской оккупации нашего города 105 лет назад

На субъективный взгляд автора, поистине национальными чертами наших соседей за Бугом до сих пор являются шляхетская хвастливость, как у пана Адольфа Быковского из купаловской «Павлинки», превознесение своих добродетелей – чаще вымышленных, а не реальных и, конечно, безудержное демонстрирование своего превосходства над другими. И все это с поспешностью, более уместной при ловле известных насекомых, шустрой уклейки и призывного взгляда пенкной паненки. К таким выводам приходишь, читая, скажем, польские газеты 1919 года, о нашем городе на Березине упоминавшие так: «Бобруйск – великопольская крепость в Беларуси. 28 августа 1919 года части сводной дивизии генерала Даниэля Конаржевского, разгромив большевиков, овладели городом и крепостью Бобруйск. Большевики отступили за Березину, взорвав все мосты. Бобруйск стал польским городом, центром польской временной администрации и, прежде всего, крупным польским гарнизоном. Торжественная встреча армии жителями состоялась 8 сентября 1919 года, она началась со Святой Мессы и завершилась освящением кургана 1-го Польского корпуса в цитадели…» Традиции живы и сегодня – нет, не в польском братском нам народе, а в его так называемой элите, назначаемой в основном за Атлантическим океаном, которая исторически то спешит с громкими заявлениями, то торопится с победными реляциями.

Жолнеры в городе и окрестностях

Вот о чем говорят архивные документы, свидетельствующие о пребывании польских войск в нашем городе осенью 1919 года:

«Пятница, 26 сентября. Место пребывания Бобруйск. 15-й полк уланов закрепился на рубеже Щатково – Голынка севернее Бобруйска. Один участок закреплен за вторым взводом 2-го эскадрона. На нем ничего нового. В 8.00 подпоручик Бартлица отправлен с разъездом в сторону Панкратовичей. Этот патруль сообщил, что в Панкратовичах находится одна рота 68-го пехотного полка, а в Тажиловичах вахмистр Качмарек с одним батальоном того же полка. Патруль в обоих населенных пунктах был сильно обстрелян. Большевики только вчера вечером заняли эти деревни и собираются наступать на Бобруйск. Погода стоит хорошая».

Следует уточнить, что основная масса польских жолнеров размещалась в городе, и гарнизон солдаты покидали только для многочисленных рейдов, патрулей и вылазок. Жили же в крепостных казармах, некоторые из которых пришлось отремонтировать, так как они были повреждены и запущены. Однако многочисленные воинские части не могли поместиться в них, поэтому приходилось искать дополнительный постой в городе и окрестных деревнях. Например, офицеры того же 15-го уланского полка жили на частных квартирах возле казарм, а два его эскадрона – технический и штабной – просто захватили для этой цели частные дома бобруйчан.

Как уверяет в своих кондуитах летописец 15-го уланского, именующий, между прочим, свою войсковую часть 1-м Великопольским уланским полком, «Отношения с горожанами были вполне корректными и даже хорошими, о чем свидетельствуют многочисленные фотографии». По словам хроникера, это зависело от национальности: «Потому что в Бобруйске жили русские, евреи, поляки и белорусы, и контакты с представителями этих национальностей были устроены по-разному. Самыми добрыми были поляки, благодарные за избавление от советской власти, как и русские. Белорусы вели себя равнодушно, а евреи делились мыслями неохотно…» В этом тексте правды даже больше, чем в заявлениях польской стороны этого года по поводу прилета в приграничную гмину российской ракеты, на самом деле оказавшейся украинской.

Гибель комдива Дубисского

Дальнейшее изучение исторических донесений 1919-го показало, что в конце сентября «на участке Щатково» ничего нового не случилось. А по ту сторону Березины – «Большевики захватили Телушу, Ступени и Вавуличи. Ввиду значительных сил противника Вавуличи не смог взять 2-й эскадрон». На следующий день, 28 сентября, «1-й эскадрон под командованием подпоручика Капущинского из 3-го полка великопольских стрельцов отправился на боевые действия. Погиб командир дивизии генерал-­лейтенант Дубисский. В 13.00 полк собирается в режиме тревоги и отправляется под командованием ротмистра Траегера в Зеленую Корчму (сегодня район Зеленки и Титовки – А.К.), однако возвращается в Бобруйск ввиду изменившейся ситуации. В командование дивизией вступает полковник Генрих, командир артиллерийской бригады. Погода хорошая».

И уже 11 октября 1919 года Kurier Poznański опубликовал воспоминания о генерал-лейтенанте Филиппе-Станиславе Дубисском, погибшем под Рыньей на Бобруйщине. Скороспелые мемуары, как и публикации нынешних польских пропагандистов, были насыщены ура-­патриотическим пафосом и противоречивыми сведениями. Вот небольшой фрагмент агитки, который, по всей видимости, остается образцом для нынешнего поколения политиков в соседней стране:

«С днепровских полей, где наши знамена с шелестящим ветерком вновь возвещают крылатую славу Войска Польского, до нас донеслась громогласная весть о героической гибели генерала Станислава Дубисского. 28 сентября большевистские полчища вели длительную тайную подготовку, стремясь разбить железные кольца Польши, чтобы во что бы то ни стало, с потоками нашей крови, захватить оккупированный Бобруйск. Первая атака фактически прорвала наши рубежи, дав противнику открытое поле и возможность окружить польскую артиллерию и пехоту. Услышав известие об опасности, генерал приехал на машине из штаба, сел на лошадь и отдал соответствующие распоряжения. Большевики вели грозный ружейный огонь по передовой позиции... Одна из вражеских пуль насмерть сразила старого полководца, пронзив мужественную грудь героя. Падая с коня, он изо всех сил крикнул сражающимся солдатам: «Отважные воины, защитите и мою честь!»

Сегодня такой пассаж назвали бы если не фейком, то надуманным преувеличением – как можно за пару секунд падения выдать такую тираду, тем более с пронзенной грудью?

Когда наступало затишье

До освобождения Бобруйска оставалось еще долгих девять месяцев. Но захватчики-то думали, что они здесь уже навсегда. Поэтому быт свой организовывали как в обычных казармах, лишь с дополнительным патрулированием. Правда, выйти из казармы можно было только по пропуску. Жолнеры по графику посещали общественную баню, на железнодорожной станции Березина функционировали санитарно-дезинфекционные вагоны. Проводились прививки от холеры, в местах размещения всячески заботились о чистоте и гигиене, видя в этом основу сохранения здоровья солдат.

Более того, с целью улучшения физической формы и выносливости 1-й Великопольский стрелковый полк (55-й пехотный) организовал «Спортивный день», когда солдаты могли соревноваться в различных дисциплинах – беге на 1000 метров, метании гранаты, прыжках в высоту. Другие жолнеры состязались в скорости замены ствола крупнокалиберного пулемета. Практиковались также групповые гимнастические упражнения. Командование оккупантов придавало немалое значение культурно-просветительским мероприятиям. Действовали полковые комнаты с читальнями и выдачей книг, помощь в создании которых оказал Красный Крест из Познани. Солдаты устраивали выступления участников художественной самодеятельность и танцевальные вечера, на которые приглашались горожане.

Как и в каждом гарнизоне, в Бобруйске работали постоялые дворы, столовые и полковые казино.

Для повышения квалификации солдат и обеспечения их продвижения была организована унтер-офицерская школа. Жолнеры также обучались на специализированных курсах: пулеметчиков станковых пулеметов, телефонных операторов или инструкторов по обучению молодых воинов.

Группа военных капелланов, сопровож­давшая полки, заботилась о религиозной жизни солдат – в Бобруйске с этой целью были задействованы костел Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии и гарнизонная церковь Святого Георгия. Кроме того, 3-й Великопольский стрелковый полк (57-й пехотный) устроил в казармах собственную часовню. Солдаты участвовали в воскресных мессах и предрож­дественских ретритах, а также в похоронах своих павших и умерших сослуживцев. А их становилось все больше.

Приближение конца

Вернемся к журналам боевых действий захватчиков в нашем городе на Березине и окрестностях.

С окончанием первого осеннего месяца поубавилось в донесениях бодрости и оптимизма: «В распоряжение батальона в бою с большевиками 3-й эскадрон был направлен в Вавуличи. В 17.00 он был между Бабино и Вавуличами, чтобы обезопасить левый фланг сражающейся пехоты. Большевики наступали с севера от шоссе, против 3-го эскадрона с пехотой, к Зеленой Корчме. Ветер, дождь». И далее, словно сама природа повернулась против захватчиков: «30 сентября. Полк поднят по тревоге в полдень и занимает реку Березину: от Назаровки до крепости – 1-й и технический эскадроны, от крепости до Бобруйки – 3-й и 4-й эскадроны. Общее отступление пехоты с уменьшением фронта наступления под Зеленой Корчмой. На правом крыле нашей дивизии в Слободке 2-й эскадрон 3-го полка уланов направляет разъезды в сторону Паричей и Качай-Болота. Большевистские дозоры, в основном передвигаются в пешем порядке. 2-я батарея заняла позицию... в направлении Зеленой Корчмы. Батарее придан один пулеметный взвод под командованием подпоручика Калькштейна. Ветер, холодно».

В октябре еще более похолодало, но полякам не давали мерзнуть бойцы Красной Армии, о чем свидетельствует дневник 12-й роты 4-го Великопольского стрелкового полка (58-го пехотного):

«1/10. 19. – На фронте роты спокойно, кроме небольшого пулеметного обстрела у деревни Елизово.

2/10. 19. – Старший капрал Ян Хросняк возглавил разведывательный патруль и силами 20 человек переправился через реку Березину, где попал на позицию, которая была только недавно занята большевиками на лесном берегу в 800 метрах от реки и от деревни Красное. Здесь наш патруль наткнулся на огонь из винтовок и без потерь отступил. Во втором часу пополудни выдвинулся второй разведывательный патруль в составе взвода во главе со взводным Лебисяком. Сразу за Березиной, в 300 метрах от нее, наших разведчиков встретил огонь из двух тяжелых пулеметов. На помощь патрулям был направлен взвод старшего капрала Хросняка, который немедленно переправился через реку и растянул оборону стрелков. С нашей стороны потери: легко ранен в голову Юзеф Ничак…

3/10. 19. – Подразделению передан из 10-й роты стрелец Франтишек Кубяк. Рота насчитывает 3 офицеров, 14 ­унтер-офицеров, 170 стрельцов…»

Далее записи обрываются. Затем, летом 1920-го, было освобождение Бобруйска. «Вшистко ма свой кресс назначоны» – все имеет свой конец… Неужели уроки 105-летней давности не идут впрок нашим соседям за Бугом?

Александр Казак
Иллюстрации из открытых источников интернета