Сквозь ад войны. Отец служит примером патриотизма для бобруйчанина Виталия Будкевича

Идя с бурлившей народом площади Победы, мы с Виталием Владимировичем, как и много лет празднования нашего главного торжества, вспоминали о своих отцах, размышляли о силе их духа и преданности земле, на которой родились. Я рассказывал о пути, пройденном моим батей от заснеженных полей под Москвой до поверженной Германии, а собеседник – о героической обороне Севастополя, где чудом выжил, но попал в плен его отец.
Опаленный Севастополем
Уроженец Сиротинского района Витебщины 20-летний Владимир Будкевич был призван в Красную Армию за два года до начала Великой Отечественной. Еще вчера студент второго курса Ленинградской академии, будущий агроном-селекционер, он из Могилева прибыл в закавказский Ереван, прошел курс молодого бойца и был направлен на трехмесячные командирские курсы, окончив которые в мае 1941-го, с гордостью прицепил на петлицы по кубарю младшего лейтенанта-­артиллериста. Когда грянула война, полк маршем отправился на границу, а его откомандировали в Тбилиси, откуда в октябре он вместе со сформированной 386-й стрелковой дивизией пополнил Приморскую армию – возглавил разведку в 952-м артиллерийском полку.
И уже к 6 ноября передовые части Отдельной Приморской вышли к Севастополю, где гарнизон в основном из морской пехоты отражал атаки 54-го армейского корпуса вермахта. Вступили в кровавую схватку с врагом. В сражениях с фашистами молодой лейтенант успел даже получить свой первый орден Красной Звезды. С мая 1942 года занимал вторую линию обороны на подступах к Сапун-горе. Вражеское кольцо сжималось. В такую мясорубку попал уже обстрелянный Владимир Будкевич. И хотя по приказу Сталина город должны были сдать еще 28 июня, ожесточенные бои за него продолжались до 2 июля. Войска оборонительного района с 30 октября 1941-го потеряли более 200 тысяч бойцов и командиров и в их числе 156880 безвозвратно. Командование армии во главе с генералом Петровым покинуло Севастополь, старший лейтенант был назначен командиром рот обеспечения эвакуации. В последний день обороны был ранен осколком в шею, в результате чего попал в плен. Впрочем, как и вся спешно расформированная 386-я дивизия…
Едва не похороненные ордена
– Отец рассказывал, что его раненого вытащил с позиции лейтенант Ермолаев, – вспоминает Виталий Владимирович Будкевич. – Он и закопал его орден вместе со своими медалями и наградами комдива Скутельникова. Удостоен же «звездочки» отец был за разведку складов боеприпасов и группировки войск в тылу врага и корректирование огня по ним. Фашисты тогда готовились к решающему наступлению на Севастополь…
– Отец был представлен и к награждению орденом Боевого Красного Знамени, – продолжает сын участника обороны Севастополя. – За доставку из-под Бахчисарая важного «языка». Группа наших разведчиков тогда преодолела линию обороны и прошла по тылам противника около двадцати километров. На окраине города обнаружили немецкий штаб полка. Под музыку и шумные разговоры в нем гитлеровцы праздновали Рождество. Дождавшись, когда один из них вышел во двор по нужде, разведчики захватили офицера, оказавшегося начальником штаба…
Второй орден Красной Звезды Владимиру Григорьевичу Будкевичу был вручен уже после войны – по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1958 года «О награждении орденами и медалями СССР бывших военнопленных, имеющих ранения или совершивших побег из плена». Список, в котором под №43 значился старший лейтенант, предваряли такие строки: «За отвагу, проявленную в боях с немецкими захватчиками или при совершении побега из плена в период Великой Отечественной войны». В жизни нашего соотечественника нашлось место и тому, и другому. Когда после войны однополчанин Ермолаев возвратил первый орден, на груди Владимира Григорьевича засверкали все символы воинской славы – две «звездочки», медаль «За оборону Севастополя» и добавившийся к ним орден Отечественной войны.
Три побега из ада
В глубине души у него, побывавшего в фашистской неволе, таился холодок ожидания, что и его причислят к «врагам народа». Однако, как он говорил своим сыновьям, «гонений не было». А потом, после смерти Сталина, еще и орден за побег вручили…
– Отец неохотно, пока мы были маленькие, рассказывал о своем пребывании в плену, – вспоминает Виталий Владимирович. – Лишь став взрослыми, мы с братом узнали, что в трагическом 1942-м до девяноста процентов оставшихся в живых бойцов и командиров Приморской армии попали в плен. Оказались в нем и генералы Скутельников и Новиков. Именно с ними подчиненный Будкевич решил бежать из первого своего лагеря во Владимире-Волынском. Попытка оказалась неудачной. А расплата последовала жестокая – отец пять дней пролежал без сознания.
Потом был шталаг на западе Германии, где около девяти месяцев работал в открытых угольных карьерах, питался варевом из отходов свеклы и капусты и эрзац-хлебом, а за спрятанные картофельные очистки с кухни был избит так, что три дня не мог встать. Затем «заключенный №21211» работал на очистных сооружениях в Брауншвейге и Хайнингене, таскал вручную чугунное литье на заводе в Шпадене и не оставлял мысли о побеге. Однако и вторая попытка сорвалась.
– Лишь с третьего раза, когда отец работал на сахарном заводе, а лагерь спешно эвакуировали под звук перестрелки наступавших американцев со сворачивавшимися немцами, ему удалось бежать. Спрыгнув на дно бассейна для мойки свеклы, он по сточной трубе прополз 150 метров до берега речки, где почти сутки пережидал стрельбу и суматоху. Вскоре американцы, получив подтверждение у военнопленных о побеге русского узника, передали его в расположение войск генерала Голикова, – закончил тяжелые, как показалось, воспоминания Виталий Владимирович.
«С моих слов записано верно»
Между тем продолжения мытарств, как ожидал вчерашний узник фашистских лагерей, на Родине не последовало. Нет, проверку НКВД он, конечно, прошел, но без особого «пристрастия». В Германии неподалеку от Франкфурта-на-Одере поработал еще в штабе сборного пункта, где формировали эшелоны для отправки угнанных фашистами советских людей в СССР. После закрытия эвакопункта вернулся и Владимир Будкевич в Смоленскую область, а 3 декабря 1945 года был демобилизован. Война для офицера-­орденоносца закончилась, он начал пускать корни в мирную жизнь, вернулся в Могилев, обзавелся семьей, создав ее с прекрасной девушкой Валей – тезкой по отчеству.
Однако война, плен долго еще не давали покоя молодому ветерану. Уже родился первый сын, когда к счастливому отцу наведался его однополчанин Евгений Жидилов. Много они вспоминали оборону Севастополя, погибших и выживших ее участников. А через двадцать лет, в 1968-м, увидела свет книга «Мы отстаивали Севастополь» генерала Е.Н. Жидилова, на форзаце которой в библиотеке Виталия Владимировича Будкевича и сегодня можно прочесть: «Владимиру Григорьевичу Будкевичу – боевому товарищу по севастопольской обороне 1941-1942 годов…»
Мы с гостеприимным хозяином рассматриваем книги, пожелтевшие документы, имеющие прямое отношение к жизни и судьбе героя этого материала. Среди них замечаю толстенную книгу на немецком языке: оказывается, ее подарил прошедшему через ужасы фашизма могилевчанину немецкий ученый Генрих Бауман, защитивший в свое время докторскую диссертацию о содержании советских военнопленных в лагерях фашистской Германии. А еще на столе много газетных вырезок, сшитых в папки наподобие рефератов воспоминаний ветерана, записанных то ли пионерами, то ли студентами. На одной из страниц замечаю надпись, сделанную рукой, как поясняет Виталий Владимирович, отца: «С моих слов записано верно». Видимо, немало протоколов после войны пришлось засвидетельствовать такой фразой фронтовику и узнику фашистских лагерей.
Родина знает…
В конце концов, все наладилось в жизни Владимира Будкевича. В мирное время он работал начальником отдела кадров облсельхозуправления, заместителем директора школы подготовки руководящих кадров, заведующим подсобным хозяйством Могилевского кожзавода, председателем колхоза, замдиректора регенератного завода и нефтебазы, на пенсию в 1979 году ушел с должности заместителя директора птицеводческого объединения Могилевской области.
С женой Валентиной Григорьевной вырастили двух замечательных сыновей – Владимира, который стал профессором Белорусской академии музыки, заслуженным артистом Беларуси, и Виталия, стоявшего у истоков нашего знаменитого гиганта нефтехимии «Белшины» и долгое время возглавлявшего ОАО «Шиноремонт» в нашем городе.
– Отец заложил в нас прочные основы патриотизма, воспитал в духе преданности Родине и своему народу. Мы привили эти качества нашему сыну, сейчас передаем внукам. Им я повторяю слова их прадеда Владимира Григорьевича: «Дай Бог, чтобы дети, внуки и правнуки не увидели того, что пережили мы. Всем людям на Земле – мира и тишины!»

Александр Казак. Фото из архива В.В. Будкевича.